– Это представляется очевидным. Даже если «Атлант» и выведен из строя, у нас все-таки есть шанс спасти Землю – при условии, что вместо масс-двигателя мы используем «Голиаф». По моим расчетам, чтобы изменить направление движения Кали, у нас достаточно топлива: и в наших собственных баках, и в тех, которые мы оставили там. Но начать давление следует немедленно. Чем дольше мы ждем, тем меньше вероятность успеха. Сейчас она составляет 95%.

Над мостиком повисла оглушительная тишина, пока каждый задавался вопросом: «Почему же не я до этого додумался?» – и тотчас приходил к правильному ответу.

Давид сохранил холодную голову – если можно так выразиться, – пока все люди вокруг находились в состоянии шока. Были свои преимущества в том, чтобы быть легальной личностью (нечеловеческой природы). Хотя Давид не знал любви, он также не знал и страха. Даже на краю гибели он продолжал бы логически мыслить.

Глава 33

Спасенное имущество

– Нам везет, – сообщил Торин Флетчер.

– Нам так это необходимо! Продолжайте.

– Заряд был установлен с расчетом, чтобы вывести из строя термоядерный генератор вместе с толкателями и исключить возможность их ремонта. Так оно и случилось. Я мог бы наладить их, будь мы на Деймосе, но не здесь. Кроме того, ударом повредило первый и второй баки, таким образом мы потеряли тридцать тысяч тонн топлива. Но разъединительные клапаны трубопровода сделали свое дело, и поэтому остальной водород уцелел.

Впервые за долгие часы у Роберта Сингха затеплилась надежда. Но пока требовалось решить массу проблем и выполнить огромный объем работ. «Голиаф» следовало отпилотировать на нужное место рядом с Кали и соорудить вокруг него нечто вроде лесов, чтобы передавать давление астероиду. Флетчер уже запрограммировал своих строительных роботов, чтобы те взялись за дело, используя подходящие лонжероны и балки разбитого «Атланта».

– Самая потрясающая работа, какую я когда-либо выполнял, – сказал он. – Интересно, что бы подумали старожилы космодрома Кеннеди, если бы увидели космический корабль, стоящий на фермах вверх ногами.

– Откуда вы знаете, где у «Голиафа» зад, а где перед? – довольно резко возразил сэр Колин Дрейкер. – Лично я никогда не знал этого наверняка. Что касается ракет XX века, это можно было понять просто глядя, как они улетают или прилетают. Никак иначе.

Однако странным результат мог показаться кому угодно, только не инженеру-астронавту. Торин Флетчер испытывал законную гордость за свое детище. Даже в таком слабом гравитационном поле, как у Кали, задача была трудно осуществима. Да, действительно, десятитысячетонный топливный бак «весил» здесь менее тонны и его можно было – медленно! – поднять в необходимое место с помощью смехотворно маленького блока. Но, придя в движение, такие огромные массы становились смертельно опасными для существ, чьи мускулы и природные данные эволюционировали в совершенно иной окружающей среде. С трудом верилось, что медленно перемещающийся объект абсолютно ничем не остановить, и он способен превратить в лепешку любого, кто не смог бы вовремя увернуться.

Благодаря сплаву опыта и удачи серьезных происшествий не было. Во избежание неожиданных сюрпризов каждое движение тщательно репетировали в виртуально-реальной имитации, пока наконец Флетчер не объявил:

– Мы готовы.

Когда пошел повторный отсчет времени, неизбежно возникло чувство, что все это уже было. Но теперь добавилось ощущение опасности. Если что-то пойдет не так, они уже не будут на безопасном расстоянии от места катастрофы, а станут ее неотъемлемой частью, хотя, возможно, никогда этого и не узнают.

Прошли недели с тех пор, как «Голиаф» действительно ожил, и на борту ощущалась характерная вибрация плазменного двигателя, работающего под полной нагрузкой. Какой бы слабой и отдаленной она ни была, ее нельзя было не заметить, особенно когда с регулярными интервалами вибрация резонировала с колебаниями самого «Голиафа», и весь корабль непродолжительное время содрогался.

Когда мощность толчка достигла предельно допустимого значения, показание акселерометра нехотя сдвинулось с нуля и слегка превысило одну миллионную ускорения свободного падения. Махина Кали весом в миллиард тонн пусть слабо, но поддавалась. Каждый день ее скорость будет меняться почти на один метр в секунду, и она отклонится от первоначального пути на сорок километров. Смешная цифра по сравнению с космическими скоростями и расстояниями, но вполне достаточная, чтобы для миллионов на далекой планете Земля провести грань между жизнью и смертью.

К сожалению, «Голиаф» мог задействовать свой двигатель всего на тридцать минут в день, который на Кали длился недолгих четыре часа. Если бы двигатель работал дольше, вращение астероида свело бы на нет достигнутый результат. Это ограничение приводило в бешенство, но ничего нельзя было поделать.

Капитан Сингх дождался конца первого периода работы двигателя и только тогда отправил сообщение, которого ждала планета.

«Докладывает „Голиаф“. Мы успешно начали пертурбационный маневр. Все системы функционируют нормально. Спокойной ночи.».

Затем он передал корабль Давиду и впервые после гибели «Атланта» по-настоящему заснул. Вскоре ему приснилось, что на Кали наступило завтра и двигатель «Голиафа» работает в соответствии с программой.

Проснувшись, он обнаружил, что это не сон, и тут же уснул снова.

Глава 34

Резервный план

Хотя старый самолет дальнего радиуса действия с прежней надписью на борту – № 1, военно-воздушные силы – был старше большинства мужчин и женщин, сидящих за круглым столом исторического салона, его хранили с нежной заботой, и он все еще прекрасно летал. Однако пользовались им редко, и это был первый случай, когда здесь собрались все члены Всемирного Совета. Технократы, которые олицетворяли собой (человеческий) разум планеты, как правило, вели свои дела по телеконференц-каналам; но сейчас дело не было обычным, никогда прежде они не сталкивались с такой ужасающей ответственностью.

– У всех вас было краткое изложение доклада, подготовленного моими сотрудниками, – начал генеральный директор по вопросам энергетики. – Разыскать чертежи оказалось нелегко – большинство из них умышленно уничтожено. Однако основные принципы хорошо известны, а в Королевском военном музее в Лондоне (я никогда не слыхал о таком) есть действующая 20-мега-тонная модель – разумеется, разряженная. Не представит труда повысить ее мощность, если мы сможем вовремя наработать компоненты ядерного заряда. Каковы наши запасы?

– С тритием нормально. Но с плутонием и с военной маркировки… В них не было потребности с тех пор, как мы прекратили использовать ядерные заряды для ведения подземных работ.

– Как насчет того, чтобы отрыть захороненные отвалы и реакторы?

– Мы проработали такой вариант, но будет слишком много хлопот с тем, чтобы разобраться в этом колдовском месиве. Нам придется начать все с самого начала.

– Но вы можете сделать это?

– Трудно сказать, учитывая имеющееся в нашем распоряжении время. Мы сделаем все от нас зависящее.

– Ну тогда это принимается. Теперь вопрос о системе доставки. Транспорт?

– Довольно простой. Все сделает самое маленькое грузовое судно – в автоматическом режиме, разумеется. Хотя в качестве альтернативы можно было бы обратиться к опыту кого-нибудь из моих предков-камикадзе.

– В таком случае нам фактически остается принять только одно решение. Стоит ли пытаться, или это только ухудшит положение дела? Если мы попадем в Кали зарядом в тысячу мегатонн, вполне возможно, что она расколется на два обломка. Если наш временной расчет верен, вращение астероида заставит их разойтись таким образом, чтобы ни один не угодил в Землю, пролетев по разные стороны от нас. Или попадет только один, что все-таки спасло бы миллионы жизней… Но мы можем превратить Кали в кучу шрапнели, движущейся по той же орбите. Большая часть ее сгорит при входе в верхние слои атмосферы, но не все. Что лучше – гигантская катастрофа в одном месте или сотни более мелких, когда осколки посыпаются на целое полушарие? Каким бы полушарием оно ни оказалось…